Сады Луны - Страница 4

К оглавлению

4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Без разрешения. Они нарушают новые законы…

— Твои законы, Стерва. Которые не будут работать — а когда Император вернётся, он отменит твой запрет на колдовство, даже не сомневайся.

Женщина холодно улыбнулась.

— Ты будешь рад узнать, что с Башни уже сообщили: подходят грузовые суда для твоих новобранцев. Мы тут не будем скучать ни по тебе, ни по твоим беспокойным, мятежным солдатам, командир.

Не сказав больше ни слова и не бросив ни единого взгляда на мальчика, который стоял рядом с командиром, она развернулась и снова вошла в цитадель в сопровождении своих безмолвных телохранителей.

Ганос и командир снова стали смотреть на беспорядки в Мышатнике. Сквозь дым пробивались языки огня.

— Когда-нибудь я буду солдатом, — сказал Ганос.

Тот хмыкнул.

— Только если потерпишь неудачу во всём остальном, сынок. Поднять меч — это последний выход отчаявшегося человека. Запомни мои слова и найди себе более достойную мечту.

Ганос нахмурился.

— Вы не похожи на других солдат, с которыми я разговаривал. Говорите точно как мой отец.

— Но я-то не твой отец, — проворчал человек.

— Миру, — заявил Ганос, — не нужен ещё один виноторговец.

Командир прищурился и присмотрелся к нему. Открыл рот для очевидного ответа, но потом передумал.

Ганос Паран смотрел вниз на горящий квартал и был очень доволен собой. «Да, командир! Даже мальчишка может сказать веское слово».

Флюгер снова повернулся. На стену накатился горячий дым и окутал их. Теперь к вони горящей ткани, обожженной краски и раскалённых камней добавился сладковатый запах.

— Скотобойня горит, — сказал Ганос. — Свиньи.

Командир скривился. Через некоторое время он вздохнул и снова прислонился к мерлону.

— Как скажешь, мальчик, как скажешь.

КНИГА ПЕРВАЯ
КРЕПЬ

…чтобы противостоять наступлению Империи, на восьмой год Вольные города Генабакиса заключили контракты с несколькими армиями наёмников; особняком среди них стоят Багровая гвардия под командованием князя К'азза Д'Авора (см. тома III и V), а также полки тисте анди из Семени Луны под командованием Каладана Бруда и других.

Возглавляемые Первым Кулаком Дуджеком Одноруким, силы Малазанской империи в том году состояли из Второй, Пятой и Шестой армий, а также из морантских легионов.

Оглядываясь назад, можно сделать два важных замечания. Во-первых, союз с морантами в 1156 году привёл к фундаментальным изменениям в военной науке Малазанской империи — и их эффективность быстро стала очевидной. Во-вторых, участие чародеев тисте анди из Семени Луны ознаменовало начало охватившей весь континент Магической канонады, которая имела самые разрушительные последствия.

В 1163-м году Сна Огни осада Крепи завершилась магическим столкновением, которое вошло в легенды…

Имригин Таллобант (род. 1151). Войны Империи 1158–1194 (Том IV, «Генабакис»)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

По древним камням этой дороги

грохотали железные

подковы и барабаны

там где — когда-то видела я —

он поднимался

от моря меж холмами багрянцем облитый

в закат уходящий

мальчик в звучаньи многоголосого эха

братьев и сыновей шеренги

призрачных воинов он миновал

там где сидела я на истёртом

столбовом камне

на исходе дня —

шаги его ясно мне дали понять

всё что хотела узнать о нём

на этой дороге из камня

вот снова мальчик идёт

другой солдат, ещё один

с пламенным сердцем

которое пока не обратили

в стылый, жестокий металл

Автор неизвестен. Плач матери

1161-й год Сна Огни

103-й год Малазанской империи

7-й год правления императрицы Ласиин


— Не кнутом, так пряником, — бормотала старуха, — но всё одно Императрица своё возьмёт, как и сами боги. — Она отвернулась и сплюнула, а потом поднесла к сморщенным губам грязную тряпку. — Трёх мужей да двух сыновей я на войну проводила.

Маленькая рыбачка сверкающими глазами смотрела на проезжавших кавалеристов и почти не слушала, что говорит карга рядом с ней. Дыхание девочки стало частым, как рысь великолепных коней. Она почувствовала, что щёки пылают — и совсем не от жары. День умирал, солнце окрасило багрянцем деревья справа от неё, а ветер с моря холодил лицо.

— Это ещё во дни Императора было, — продолжила карга. — Чтоб его душу Худ на вертеле зажарил. Но ты смотри, дитя. Ласиин лучших из них отправит костями землю засеивать. Хе-хе, она и начала-то с его костей, верно?

Рыбачка бездумно кивнула. Как и положено низкородным, они ждали у обочины — старуха согнулась под мешком репы, а девочка удерживала на голове тяжёлую корзину. Не проходило и минуты, чтобы старуха не передвинула мешок с одного костлявого плеча на другое. Дорогу заполонили всадники, а позади насыпь круто обрывалась — в канаву с обломками камней, так что положить мешок было некуда.

— Кости разбрасывать, говорю. Кости мужей, кости сыновей, костей жён да кости дочерей. Ей всё равно. Империи всё равно. — Старуха снова сплюнула. — Три мужа и два сына, по десять монет за штуку. Пять по десять, то бишь пятьдесят. Пятьдесят монет за одинокий, холодный год, девочка. Холодная зима да холодная постель.

Девочка вытерла пыль со лба. Взгляд её ясных глаз метался между проезжавшими солдатами. Юноши в высоких сёдлах сохраняли суровые выражения лиц и смотрели строго перед собой. Немногочисленные женщины скакали с прямыми спинами и казались даже злее мужчин. Закатные лучи так блестели на шлемах, что у девочки заболели глаза и затуманилось зрение.

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

4